Интересно, какими были бы результаты, оценки и последствия выступления белорусов на ЧЕ-2022, не получи один из лидеров позитивный тест на ковид перед судьбоносным матчем с поляками?
— Как ты перенес коронавирус? Остались ли какие-то последствия?
— В первый день появились кашель и насморк. А потом все было уже хорошо. Болезнь прошла без особых проявлений. Только потерял физическую форму. Чувствуется, что все натренированное ушло.
— Когда ты узнал, что тест оказался положительным?
— Это случилось вечером на следующий день после игры с Германией. Из-за кашля обратился к доктору, а рядом стоял Юрий Анатольевич. Он сказал, чтобы я не тренировался, не подходил ни к кому и надел маску. Как раз скоро должны были прийти результаты анализов, сделанных утром. После тренировки они появились, и мой тест оказался положительным. Больше я ни с кем не контактировал.
— Какие мысли крутились тогда в голове?
— Наверное, я не верил, что это произошло. Потому что никаких симптомов не было. Небольшой шок. Мысли были такие: все, чемпионат Европы для меня закончен... Пытался найти в себе силы, чтобы не думать об этом.
На следующий день сделали еще один анализ, он тоже показал позитивный результат, и я уже смирился. А поначалу думал, что тест ошибся.
— Тебя сразу отселили в другую гостиницу?
— В первый день я переночевал в нашем отеле — один, без Андрея Юринка. Его переселили в другой номер. А утром меня забрали на скорой. Вместе с Кюном из Германии поехали в другую гостиницу за город. Так понимаю, под больных там выделили отдельный корпус. Видел и поляков, и немцев, и вроде бы боснийцев...
— Как думаешь, где именно ты мог подхватить вирус?
— Не знаю и уже не узнаю. Особо ни с кем не контактировал. Может, заразился в игре с немцами, может, от персонала. А еще поляки были проблемными, и мы старались обходить их стороной, не ездить в одном лифте. Знали, что у них в команде ходит вирус.
— Владимир Коноплев говорил, что к игрокам есть претензии в плане соблюдения безопасности. Тебя они касались?
— Думаю, они в первую очередь касались меня и Андрея. Значит, были недостаточно сконцентрированы. Где-то, может, прошлись рядом с болевшими людьми. Возможно, подцепили еще в аэропорту. Надо было лучше беречь здоровье. Хотя от подобного никто не застрахован. Не знаешь, где тебя может ждать эта зараза.
— Выходили ли вы куда-нибудь из отеля?
— Нет-нет. Я был там три дня, и в это время мы ездили только на тренировки. Насколько знаю, никто никуда не выходил. Хотя возможность имелась. Вроде был прямой доступ к торговому центру. Но все старались беречь себя.
— Андрей Юринок рассказывал, что во время карантина вы с ним, находясь в разных номерах, играли в компьютерные игры. Чем еще занимался?
— Читал книгу, разговаривал с друзьями, смотрел сериалы. По телевизору шли четыре-пять русских каналов, в том числе ТНТ. Такой день сурка. Все одно и то же. Спустя три дня начал тренироваться, выполнял табату. Раз в день по 20-25 минут отжимался, приседал...
— Сообщалось, что, помимо вас с Андреем, три игрока — Вадим Гайдученко, Артем Кулак и Иван Мацкевич — заболели во время турнира ОРВИ. Когда именно это случилось?
— В тот день, когда меня забрали, слышал, что еще три-четыре человека не очень хорошо себя чувствуют. Им сразу сделали тесты, они показали отрицательные результаты. Может, это действительно ОРВИ, а не коронавирус.
— Проблемы со здоровьем у этих игроков могли повлиять на результат матча с поляками?
— Да. Почему нет? Понятно, что это не основополагающий фактор. Мое мнение: просто не наш день. А у поляков выходило все. Это, наверное, их лучшая игра за последние три-четыре года. Не скажу, что мы не были готовы к матчу. Но часто теряли мяч, много не забросили, очень хорошо отстоял вратарь соперников. Здесь сразу несколько факторов.
Думаю, не надо никого в этом винить. Просто не сложилось. Если бы сыграли хотя бы так же, как с Германией, победили бы. После нас поляки встречались с теми же немцами — и получили от них. А тогда это был их день.
— Многие отмечали, что в матче с поляками команде не хватило в том числе характера. У тебя такое ощущение было?
— Нет. Возможно, я принимал во внимание, что основные ребята не очень хорошо себя чувствовали. По себе знаю, как выходить с болезнью. Это совсем другая игра. Ты не чувствуешь своих сил, не настолько уверен в себе, как раньше.
Повторюсь, это был не наш день. Не получалось ничего, все было из рук вон плохо. Такое бывает. Взять чемпионат мира-2017, когда проиграли шведам 20 мячей. Но мы не были настолько слабее их. Через несколько лет сыграли с ними вничью и даже могли победить. От этого никуда не деться.
— Но почему этот не ваш день пришелся на самый важный матч?
— Это уже другой вопрос. Не могу ответить на него. В любом случае надо сделать какие-то выводы, проработать эту игру, чтобы не повторить ее в будущем. Ну и нужно постараться выйти на чемпионат мира.
— В субботу жеребьевка квалификации ЧМ-2023. Попасть в финальную часть теперь будет гораздо труднее, чем раньше. Эта тема в сборной обсуждалась?
— Я был на изоляции, когда команда потеряла шансы выйти в следующий раунд и получить легкую сетку. Насколько знаю, да, обсуждалась. Ну а что делать? Надо стиснуть зубы, работать и постараться выйти. При этом проблемы нужно решать по мере поступления. Сначала необходимо пройти первую команду.
— Судя по матчу с немцами, ты подошел к турниру в хорошей форме. Из-за этого было вдвойне обидно так рано закончить?
— Да, находился в неплохой форме. Но если бы даже подошел в плохой, все равно было бы обидно. Знаю, что на меня возлагают надежды. Не сумел помочь команде в дальнейших играх. Месяц усердно готовился, по два раза в день тренировался — ради одного матча с немцами. Конечно, обидно. Хотелось намного большего.
— Как была готова к турниру команда в целом? Шевцов называл сбор лучшим за много лет, но в играх почему-то этого не было заметно.
— Считаю, команда была готова хорошо, в том числе в плане физического состояния. Многие ребята ходили в тренажерный зал после тренировок, добирали то, чего каждому не хватало. Все ответственно подходили к занятиям. Много работали над тактикой, на видео разбирали ошибки. Сейчас еще с нами начал работать психолог. В этом плане федерация и тренерский штаб пытаются всячески помочь, чтобы мы играли как можно лучше. Но не вышло.
— Попытки подключить психолога были и раньше. Когда вернулись к этой практике?
— Первый сбор с психологом был в ноябре, когда мы играли с россиянами. Познакомились — и начались занятия. Если есть какие-то проблемы, психолог показывает другой взгляд на них. Тот, кто хочет, возьмет это. Все индивидуально. Знаю ребят, которым это действительно пошло на пользу, которые говорили: да, нам надо было пообщаться, обсудить проблемы, найти решение.
— Не раз высказывалось мнение, что выступление на ЧЕ-2022 соответствует нынешнему уровню команды и белорусского гандбола. Согласен ли ты с ним?
— Далеко не согласен. Считаю, на этом турнире мы не показали настоящий уровень команды. Он намного выше. Потенциал у нас огромный. Это могу сказать со стопроцентной уверенностью. И, думаю, победы у нас впереди.
— В ноябре команда дважды уверенно обыграла в товарищеских матчах россиян. При этом спустя несколько месяцев те стали одним из открытий топ-турнира и попали в десятку, а белорусы оказались за бортом основного раунда. Почему так?
— Трудно сказать. Многое зависит от группы. Думаю, те же поляки гораздо сильнее и словаков, и литовцев. Даже если бы мы проиграли там норвежцам, думаю, победили бы две другие команды.
Этот чемпионат можно назвать турниром выживших. У кого меньше игроков с коронавирусом, те и фавориты. Уверен, если бы вышли в следующий раунд, пару матчей выиграли бы. Повторюсь, команда была готова. Одна встреча, в которой просто не пошла игра, перечеркнула весь чемпионат. И все говорят, что мы слабые. Но я так не считаю. По одной игре (да, по неудачной, да, по важной) нельзя судить.
При этом россияне — большие молодцы. Они показали действительно хороший и интересный гандбол.
— По словам Коноплева, Шевцов написал заявление об уходе, но решено взять паузу, подойти к вопросу без эмоций. У Юрия Анатольевича состоялся какой-то разговор с командой?
— Я уехал из сборной слишком рано, не присутствовал на собраниях. Знаю, что разговоры были. Но не могу сказать точно, что там происходило.
— Наверное, вопрос не совсем по адресу, но все же: есть ли у сборной Беларуси зависимость от тебя?
— В какой-то степени есть. Но она не стопроцентная. Понятно, что я основной полусредний. Под меня наиграно много комбинаций. Но, судя по тренировкам, по тем же товарищеским матчам с Россией, когда меня нет на площадке, команда тоже может хорошо играть. Можно сказать, что я важный гандболист, но не настолько, чтобы без меня сборная уступала всем. Способен помочь команде, однако в мое отсутствие она тоже справится.
Все парни хорошего уровня. Взять ту же подрастающую молодежь. Да, ребята где-то боятся, не уверены, но через пару лет они заявят о себе, и появятся равноценные замены на каждой позиции. Все у нас еще впереди.
— Что дальше? Что ждет сборную Беларуси в ближайшее время?
— Мы упали, но, думаю, обязательно должны встать. Первая задача — конечно же, выйти на чемпионат мира. И если мы попадем на следующий топ-турнир, думаю, там будет совершенно другая команда. Сомневаюсь, что мы допустим такие же ошибки, как сейчас. Мне кажется, все у нас будет хорошо.
— Правильно понимаю, что на этот топ-турнир ты делал особую ставку, потому что на следующий сезон у тебя пока нет клубного контракта?
— Нет, как-то даже не думал об этом. Если бы думал, было бы дополнительное напряжение. Играл, как всегда, пусть и только в одном матче. Ехал с мыслью выступить как можно лучше и старался не думать о своих проблемах.
— Французская пресса сообщала об интересе к тебе со стороны «Монпелье». Это правда?
— Да. Есть определенный интерес.
— Вариант с «Брестом» рассматриваешь?
— Предложение поступало. Чуть позже начну разбираться с этим вопросом и принимать решение. Хочу спокойно доиграть групповой этап Лиги чемпионов, а потом буду активно думать о своем будущем. Сейчас все мысли о том, как выйти из группы с первого места.
— Сколько предложений уже поступило?
— Они есть. Но многие меня не устраивают.
— К концу 2021 года ты здорово выглядел в составе клуба, но на старте сезона были проблемы. Тебя критиковали и Талант Дуйшебаев, и Бертус Серваас. Было видно: что-то не то. Что именно с тобой происходило? С чем связан спад?
— Уф... Можно сказать, начал сезон не с той ноги. Совершенно не получалась игра. Упал на дно, в яму. И не могу сказать, что уже окончательно выбрался из нее. Это очень тяжело сделать. Старался лучше тренироваться, больше отдаваться в играх. Начало сезона не задалось. Не было уверенности, какая-то апатия... Трудное время.
— Самое трудное в карьере?
— Наверное, да.
— Что было на душе, когда узнал, что не останешься в «Кельце» на следующий сезон?
— Конечно, был расстроен, разочарован. Но с течением времени понял, что я сам это допустил, что в нужные моменты не показывал должной игры. Сделал выводы для себя. Надо просто хорошо тренироваться и играть, и ты не будешь ни от кого зависеть.
— Ты наверняка анализировал: в чем твои ошибки в «Кельце»?
— Где-то, наверное, недостаточно тренировался, подходил к матчам не должным образом. Поначалу не получалось усвоить систему игры. Главное в ней — видеть площадку. А у меня с этим были проблемы, да и сейчас в какой-то степени есть. Конечно, когда поработал с Талантом, стало лучше и легче. Но по-прежнему не идеально. Много факторов. Плюс уровень Лиги чемпионов. Здесь уже не так легко забрасывать и совершать другие полезные действия. В общем, во многих случаях не был готов.
— В СКА ты одно время защищался в центре, сейчас — только на краю. Почему?
— Опять же: возрос уровень соперников. Намного тяжелее стоять в защите. Часто не показываю там хорошей игры, поэтому тренеры ставят в центр и на позиции вторых более сильных гандболистов. Возможно, в чемпионате Беларуси я смог бы защищаться и центральным. Но в Лиге чемпионов уровень намного выше.
— В апреле прошлого года ты стал отцом. С тех пор жизнь сильно изменилась?
— И да и нет. Стало больше ответственности, но и больше счастья. Поначалу вообще летал. Особенное время. Да, жизнь изменилась. Надо постоянно заботиться о сыне. Но уже полтора-два месяца я не видел ни жену, ни ребенка. Скучаю — хочется поскорее встретиться.
— В какой степени участвуешь в воспитании, насколько помогаешь жене — бывшей российской гандболистке Юле Голубевой?
— Понятное дело, что с моими тренировками, сборами, выездами основная нагрузка выпадает на нее. Но, когда дома, стараюсь как можно больше помогать. Что-то приготовить, съездить за продуктами, посидеть с сыном, дать жене поспать. Чтобы хоть как-то разгрузить ее. Потому что первое время ей было действительно тяжело. Для нее это тоже новый опыт.
handballfast.com
Источник: hand-ball.ru
